Святитель Игнатий Брянчанинов Избранные письма. К 150-летию блаженной кончины (1807- 1867) Составитель А. И. Осипов

      Вот наступают дни, — говорит Господь Бог, — когда Я пошлю на землю голод, — не голод хлеба, не жажду воды, но жажду слышания слов Господних (Ам. 8,11). Святитель Игнатий, 150 лет назад, повторяя эти слова пророка, со скорбью писал, что уже в его время трудно было найти наставника не прёлестного. Но при этом указал на ещё сохраняющуюся возможность для ищущего христианина обрести путь спасения: «жительство под руководством отеческих писаний с советом преуспевших современных братий».

Настоящее издание писем Святителя о духовной жизни является не только одним из таких истинно отеческих писаний, но и тем необходимым советом, в котором так нуждаются современные христиане.

                             Святитель Игнатий (Брянчанинов)

 Святитель Игнатий (в миру Дмитрий) происходил из старинного дворянского рода Брянчаниновых. Отец его, Александр Семенович Брянчанинов, паж императора Павла Петровича, был предводителем дворянства Грязовецкого уезда Вологодской губернии. Мать, Софья Афанасьевна, родила сына после горячих молитв и паломничеств по святым местам. Дмитрий родился 5 февраля (по ст. стилю) 1807 года в родовом имении Брянчаниновых в селе Покровском.

Очень талантливый и не по годам серьезный отрок получил прекрасное домашнее образование, о чем свидетельствует, в частности, знание им к пятнадцати годам нескольких европейских, древнегреческого и латинского языков. С детства он выделялся среди всех своих братьев и сестер разносторонними способностями и особой любовью к уединению, чтению и молитве.

Когда Дмитрию исполнилось 15 лет, отец повез его в Петербург для продолжения образования. По дороге в столицу сын впервые открыто высказал отцу желание стать монахом, но тот не обратил на это внимания.

Блестяще сдав вступительные экзамены в Главное Военное Инженерное училище (при конкурсе более четырех человек на место), Дмитрий не просто оказался первым, но и был единственным, которого зачислили сразу во второй класс. Первым по успеваемости он оставался и до конца обучения. В эти годы он был желанным гостем во многих великосветских до­мах. На литературных вечерах в доме своего родственника, президента Академии художеств А. Н. Оленина, Брянчанинов был любимым чтецом и декламатором, а своими литературно-поэтическими дарованиями приобрел благосклонное внимание А. С. Пушкина, А. Крылова, К. Н. Батюшкова, Н. И. Гнедича.

В ту эпоху разнообразных мировоззренческих и  религиозно-мистических течений он усиленно ищет ответ на вопрос: в чём же смысл жизни, где истинная вера? Он много читает различной философской и особенно религиозной литературы. Изучает сочинения восточных и западных христианских подвижников. И вскоре знакомится с монахами Валаамского подворья и Александро-Невской Лавры. Они и помогли ему найти то, к чему стремилась его душа. Чтение творений святых отцов, назидательные беседы с иноками Лавры, через которых он познакомился со старцем Леонидом (впоследствии Оптинский иеромонах Лев), открыли ему истинность Православия и окончательно укрепили в желании вступить на монашеский путь жизни.

Позднее в своей замечательной статье «Плач мой» он так писал о своем душевном состоянии в то время: «Пред взорами ума уже были грани знаний человеческих в высших окончательных науках. Пришедши к граням этим, я спрашивал у наук: что вы даете в собственность человеку? Человек вечен, и собственность его должна быть вечна. Покажите мне эту вечную соб­ственность, это богатство верное, которое я мог бы взять с собою за пределы гроба!.. Науки молчали.

  За удовлетворительным ответом, за ответом су­щественно нужным, жизненным, обращаюсь к вере. Но где ты скрываешься, вера истинная и святая? Я не мог тебя признать в фанатизме, который не был запечатлен евангельскою кротостию; он дышал разгорячением и превозношением! Я не мог тебя признать в учении своевольном, отделяющемся от Церкви, составляющем свою новую систему, суетно и кичливо провозглашающем обретение новой истинной веры христианской, через осмнадцатъ столетий по воплощении Бога-Слова. Ах! в каком тягостном недоумении плавала душа моя!..

  И начал я часто со слезами умолять Бога, чтобы Он не предал меня в жертву заблуждению, чтобы указал мне правый путь, по которому я мог бы направить к Нему невидимое шествие умом и сердцем. Внезапно предстает мне мысль... сердце к ней, как в объятия друга. Эта мысль внушала изучить веру в источниках — в писаниях святых отцов. «Их святость, — говорила она мне, — ручается за их верность: их избери в руководители». Повинуюсь. Нахожу способ по­лучать сочинения святых угодников Божиих, с жадно­стью начинаю читать их, глубоко исследовать. Про­читав одних, берусь за других, читаю, перечитываю, изучаю. Что прежде всего поразило меня в писаниях отцов Православной Церкви? — Это их согласие, согласие чудное, величественное...

  Чтение отцов с полною ясностью убедило меня, что спасение в недрах Российской Церкви несомненно, чего лишены вероисповедания западной Европы, как не со­хранившие в целости ни догматического, ни нравственного учения первенствующей Церкви Христовой...

  Оно [чтение отцов] научило меня, что жизнь земную должно проводить в приготовлении к вечности, как в преддвериях приготовляются ко входу в великолепные царские чертоги. Оно показало мне, что все земные занятия, наслаждения, почести, преимущества — пустые игрушки, которыми играют и в которые проигрывают блаженство вечности взрослые дети».

Окончив Инженерное училище в 1826 году в чине поручика, Дмитрий Александрович сразу же подал прошение об отставке, заявив о желании уйти в монастырь. Это вызвало взрыв возмущения у его августейших покровителей. Родители также категорически отказались благословить его на этот путь. Император Николай I вместо отставки предписал ехать ему в Динабург для руководства строительством крепости. Там он вскоре сильно заболел, и осенью 1827 года его пов­торное прошение об отставке было принято.

Прилепившись всей душой к старцу Леониду, он всюду следует за своим духовным наставником, который вынужден был за короткое время сменить несколько монастырей. В 1831 году Брянчанинов принимает монашеский постриг с именем Игнатия в честь священномученика Игнатия Богоносца. И в том же году епископом Вологодским Стефаном был рукоположен в иеродиакона, затем — в иеромонаха и затем возведен в сан игумена.

  Но вскоре император Николай I вызывает отца Игнатия в Петербург и при личной аудиенции объявляет ему: «Ты у меня в долгу за воспитание, которое я тебе дал, и за мою любовь к тебе. Ты не хотел служить мне там, где я предполагал тебя поставить, избрал по сво­ему произволу путь — на нем ты и уплати мне долг твой. Я тебе даю Сергиеву пустынь, хочу, чтобы ты жил в ней и сделал бы из нее монастырь, который в глазах столицы был бы образцом монастырей». Так, вопреки своему желанию, отец Игнатий оказался настоятелем столичного монастыря. 1 января 1834 года его возвели в сан архимандрита. Через 4 года его назначают благочинным всех монастырей Петербургской епархии.

  Имя архимандрита Игнатия было широко известно. Его хорошо знали и ценили митрополит Московский Филарет (Дроздов), митрополит Киевский Филарет (Амфитеатров), другие архипастыри Церкви, настоятели и насельники многих монастырей, духовные и светские лица, ищущие духовной жизни. Знакомства с архимандритом Игнатием, его советов и наставлений искали многие известные люди России: М. И. Глинка, К. П. Брюллов, князья А. Н. Голицын и А.М. Горчаков, княгиня Орлова-Чесменская, герой Крымской войны флотоводец адмирал Нахимов и др. О нем в своем рассказе «Инженеры бессребреники» писал Н. С. Лесков.

  27 октября 1857 года архимандрит Игнатий был хи­ротонисан во епископа Кавказского и Черноморского. При наречении он открыл стремления своей души: «Во дни юности своей я стремился в глубокие пустыни, но я вовсе не мыслил о служении Церкви в каком бы то ни было сане священства. Быть епископом своего сердца и приносить в жертву Христу помышления и чувствования, освященные Духом, — вот высота, к которой привлекались мои взоры».

  В 1861 году свт. Игнатий уходит на покой в Николо-Бабаевский монастырь. Здесь он внимательно пере­смотрел свои сочинения, написал новые. Множество его назидательных писем относится к этому периоду.

  30 апреля (13 мая по н. ст.) 1867 года, в Неделю жен-мироносиц, келейник застал святителя лежащим на постели с раскрытым каноником. Смерть застала его ум, занятым молитвою. Но его служение не пре­кратилось и по смерти.

  Творения свт. Игнатия уже при его жизни получили благодарное признание современников.

   Многочисленные издания творений владыки Игнатия и по его кончине быстро расходились по обителям и частным лицам по всей Русской земле. Это продолжается до настоящего времени. Даже на далеком Афоне творения Святителя получили известность и благоговейное одобрение.

   В настоящее время творения Святителя для ищущих духовной жизни приобретают особую ценность. Они не только являются верным указателем правильной христианской жизни, но и ограждением от всевозможных ошибок и заблуждений на этом пути.

   Святитель Игнатий был причислен к лику святых Поместным Собором Русской Православной Церкви в 1988 году.

   Ценность письменного наследия святителя Игнатия заключается в том, что оно создано на основе тщатель­ного изучения аскетических творений святых отцов и испытано в горниле собственного подвижнического опыта. Его творения дают ясное понимание всех важнейших вопросов духовной жизни и опасностей, встречающихся на ее пути. Они излагают святоотеческий опыт богопознания применительно к психологии и силам человека ближайшей к нам по времени и по степени омирщённости эпохи. Творения святителя Игнатия являются действительно лучшей школой духовной жизни. Игумен Никон (Воробьев) писал о нем: «Лучшего учителя для нашего времени нет»!